Дуся...



Совсем недавно судьба в очередной раз свела меня с одним старым знакомым, Стасом, которого я не видел лет семь. В этой связи я и решил описать несколько эпизодов из жизни этого беспезды знакомого в моей жизни персонажа.СВИТЕРКогда мы с Мишей учились в шестом классе, к нам привели Стаса. Человекомон был нихуя не адекватным, но вроде как не по своей вине. Страдал он откакого-то там отклонения типа нарколепсии (когда люди засыпаютнеожиданно), тока он не засыпал, а залипал. Наглухо причем. То естьсначала он во что-то втыкал, а потом ни с того, ни с сего стопарился ипускал слюну. Приходил в себя только после того, как весь класс скриками "зырьте, ребза, у ебаната опять батарейки сели!" начиналотвешивать ему подзатыльники под затылок и подсрачники под сраку. Заглаза его называли дурачком, но говорить такое в лицо было как-тооскорбительно, поэтому обозвали Стасика нейтрально - Писюном.Скоро в школе появилась и писюнова мама, которая почему-то слетузаписала нас с Мишей в писюновские друзья и много че нам про негоповедала. Оказалось был целый список вещей - типа "цыклично движущихсяблять объектов" и "изображений с яркой цветовой гаммой", - которыеПисюну нежелательно было наблюдать вообще, а то была опасность впасть вканкретна долговременный ступор или хуй его знает чего еще. Остаток тогоучебного дня Миша провел в тщетных потугах ввести Писюна в кому - онходил вокруг него кругами, изображая циклично двигающийся объект, ачерез равные промежутки времени вертел у того перед ебалом цветнымикарандашами, изображая яркую цветовую гамму. Периодически пристальносмотрел в глаза. Хуй там. Писюн не поддавался.После уроков мы втроем уже стояли в раздевалке. Раздосадованный такиминесрастухами Миша сурово, как блять Берия, натягивал на себя свойлюбимый чудо-свитер, апогей нах пост-модернизма, привезенный изкакого-то Чуркистана. Это сейчас, с высоты, тыксызыть, своего опыта, японимаю, что на этом предмете одежды силами таджикских ткачей, посовместительству наркоманов и дальтоников, художественными средствамибыл изображен героиновый приход, но в ту пору мы были свято уверены, чтоэто пять зеленых всадников ловют черную рыбу в красном поле под палящимфиолетовым солнцем. Всякий раз, когда Миша надевал эту параною,превращаясь в сплошное красно-фиолетовое пятно, у меня возникалонавязчивое желание обхватив голову руками бечь нахуй прочь с крикамитипа "Нет! Нет! Только не мой мозг, ебаные пришельцы!". Стоило Мишевыйти в этом свитере на улицу, как прохожие начинали шарахаться встороны, забывая о чем только что думали, маленькие дети принималисьплакать, а молодые барышни - обильно менструировать. У меня лично, как иу некоторых наших знакомых, свитер вызывал приступы тошноты иголовокружения, поэтому я старался смотреть по возможности в пол. Тоесть, как вы понимаете, на блекло-сером раздевалочном фоне Мишин свитернихуево выделялся. Да хули там, скажу больше - не существует в природевообще такого фона, на котором этот ебучий аксессуар не выделялся бынах. Хотя если вы блять нароете где-нить летающую тарелку с огромнойнадписью ЗЕМЛЯНЕ! МЫ ПРИШЛИ С МИРОМ! - то можете смело, одев Мишинсвитер, встать рядом - такие вещи идеально дополняют друг друга.Красное пятно блякнуло што-то вроде "щасливо, пацаны" и уплыло в сторонувыхода. Оторвав глаза от пола, я увидел Писюна. У Писюна было такоеебало, как будто он всю ночь блядь ловил черную рыбу с зеленымивсадниками и теперь стоял передо мной типа заебанный - сподкашивающимися ногами, отклянченой губой и тупым взглядом. В тот разон залип основательно, я его минут 15 откачивал. Мише сказал сжечьсвитер нахуй.ДУСЯБыла у писюна кошка, звали Дусей. Дуся была нещадно пезданутое животное- въебывалась с разбегу в стены, промахивалась нахуй мимо миски смолоком харей в пол, корчила непонятные ебала. Дусей, кстати, она былачиста формально, поскольку отзывалась и на Дусю, и на Васю с Петей, и на"пошла на хуй". В общем Дуся была не жилец палюбому - каску у нее снеслопри рождении, и по законам природы она должна была скопытится в пиздуеще в раннем дедстве, когда вместо титьки тыкалась еблищем маме в сраку- но тут блять в планы естественнаго отбора вмешался известныйгринписовец Писюн. Дефективную Дусю он нарыл на какой-та помойке иприпер, естественно, в дом - это походу был ваще последний раз, когдаПисюн полноценно держал лохматую бестию в руках, потаму как, когда Дусяподросла и превратилась в трехцветную лопоухо-косоглазую паибень, онаначала двигаться и хуй ты ее поймаеш блядь. Двигалась Дуся оченно резво- создавалось впечатление что даже срала на ходу, а если задерживалась водном месте больше десяти секунд, значит либо спала, либо отъехаланахуй. Ну или задумалась - периодически с ней случались кратковременныеприступы спокойствия: она ни с того, ни с сего замирала, таращила косыебанки в неизвестном направлении и напряженно ожидала в какое полушариеебнет моча на этот раз - ну и в зависимости от результата через полторысекунды начинала отчаянно щемиться либо влево, либо вправо, затем обычновъебывалась жбаном в стену, отскочив сломя голову хуярила впротивоположную сторону, въебывалась в дверь и охуев от такого обилияприпятствий начинала щемиться вверх па шторам. Там, где-нить сука подпотолком вдруг опять замирала с таким ебалом типа "во, бля: где этоя?..", снова задумывалась, неожиданно пукала, с перепугу въебываласьтыквой в багету, падала сракой на подоконник и по новой начинала гонзатьпо жилплощади - шерсть дыбом, глаза на выкате блять. Мне думается, чтоименно так выглядел бы кошачий вариант гибрида Алины Кабаевой и Жаннысука Агузаровой. Наблюдая такую поеботу, Миша неоднократно говорилПисюну, типа "Писюн, она у тебя походу слепая ваще:" "Да не, не: -успокаивал себя Писюн - проста ебнутая."Поначалу дусина движуха вызывала у меня дезориентацию и приступы морскойболезни, а Миша ее ваще боялся и не любил совсем. Потаму, что один раз,нихуя не разглядев Дусю на фоне писюновского ковра (связанного навернотем же дальтоником, который Мише свитер красный захуярил), Миша наступилна ейный ебальник, а поскольку Дуся почемуто мяукать не умела не хера,издавая заместо этого какие-то кряхтяще-пердящие гортанные звуки наманер тувинских духовых инструментов, она со всей своей кошачейпезданутости начала сука страшным тувинским голосом орать - я, чеснопризнаюсь, малеха припустил жыдким в трусники, а вот 12-ти летний Мишавпервые в своей жизни схватился за серце, а когда отошел, начал Дусюненавидить лютой ненавистью.И вот однажды, когда Писюн в очередной раз ушел посрать и залип в толчкена полчаса, разглядывая в унитазе чудные какашные узоры, мы с Мишейостались тупить в писюновской комнате в два рыла. Тут я обратилвнимание, что Дуся заговорщицки выглядывает из-за кресла и щуря одинглаз палит в Мишину сторону. Я Мише это дело показал и только хотел ужече-то по этому поводу пиздануть, как вдруг Миша, внук ворошиловскогострелка, нихуя не растерявшись, мощным вдохом собрал все плескавшиеся вголове сопли (грамм думаю 200, не меньше - зима была) и смачно сприсвистом форчманул Дусе прям в лицо. Я даже растерялся как-то. Дусяпролетела всего-то метра полтора, зато с такими выебами, што АлинеКабаевой и не снилось нах.Через пару дней Дуся начала по-маленьку облазить. Писюн говорил што етона нервной почве, но мы-то с Мишей знали, что после такого зарядагайморита в голову ваще не живут - так что ей еще повезло, можносказать.А писюновская мама походу стреманулась, что кошке настает постепенныйпездец и купила Писюну на замену большога такого хуйпойми африканскогопопугая по кличке Розелло нах. Продавец ее пролечил что Розелло пиздецкакой умный и говорящий, схватывает типа все на лету, хуй заткнешь. НоРозелло почему-то оказался на редкость тупым ебланом. В течение неделимы с Мишей учили его говорить одно единственное слово "писюн". День изодня мы ебли ему мозг часа наверна по два, чтоб не спизднуть, ": писюн,писюн, писюн, : говори сука ебаная - писюн, писюн: вот ведь педораз:писюн, писюн" - ну и в таком духе; под конец даже несчастная облезлаяДуся, не выдержав такога напора, корча ебало и заикаясь начала гудетьчто-то подозрительно напоминающее слово "писюн", лишь бы мы заткнулисьнахуй. А Розелле хоть бы хуй - сидел в углу клетки, таращил полныенепонимания глаза и обильно серил.Миша уже хотел Писюна разачаравать, типа "Писюн, он у тебя походу глухойваще.", но как выяснилось, Розелло был нихуя не глухой, а даже савсемнаоборот. Все это время хитрый пернатый слушал: набирался, так сказать,сеансу. Через пару недель этот пидар выдал все - и "писюн", и"сука ебаная", и "пидорас" с "мудаком", и еще целый рядокологинекологических терминов, смысл которых я узнал только нескольколет спустя. Писюн с мамой были в шоке канечно. И ведь, что характерно,не наебал продавец - действительно хуй заткнешь. В качестве бесплатногодополнения к выученным словам Розелло научился кряхтеть, пердеть, лихоподражать звуку проезжающего трамвая и звонко посвистывать. Причем делалон это, походу, круглосуточно, потому как Писюн приходил в школу с такимпомятым видом, как будто всю ночь катался на трамвае в шумной компаниимилицейских свистков. К тому же, по его словам, Дуся сильно нервничала.А Дуся на самом деле сходила нахуй с ума. То есть она и так былаприпизднута нехуево, но с появлением Розеллы ее стали покидать последниеостатки разума. Если раньше Дуся слушала только то, что пиздят голоса вейной голове, то теперь к этой неебической толпе добавился и Левитан скрыльями, который походу наглухо забивал Дусе все сигналы с Марса. Ну и в один прекрасный день мы с Мишей стали свидетелями того, как Дуся, чувствуя видимо близкую кончину от помутнения рассудка, решила напоследок во что бы то ни стало вточить говорящего окорока. Сам Розелло к тому моменту времени уже надрочился открывать клетку изнутри и по-хозяйски вылазить на крышу подышать воздухом, причем проделывал все это не прекращая пиздеть ни на секунду ваще. С крыши своей клетки Розелло как козырной страус выглядывал в окно, обсуждал сам с собой последние новости и попутно подслушивал всякие гадости штоб вечером опять ошарашить писюновскую маму очередным хитровыебанным матюком. Улучив один из таких моментов, потерявшая всякую надежду, окончательно охуевшая Дуся, изо всех сил стараясь не палится, полезла епт за добычей на клетку. Выкатив фары от волнения и еле сдерживая метеоризьм, Дуся приблизилась к Розеллу вплотную и застыла. Все, подумали мы с Мишей, пизда рулю: Но в етот момент Розелло медленно повернулся, и, увидев перед ебалом такую хуйню (Дуся бешено вращала глазами и мелко тряслась), оценил обстановку, неспешно так прицелился и как заправский скотобой уебал Дусе клювом прям промеж ухоф. Тюк, блять: Досмотрев как Дуся ссыпалась на половичок, Розелло звонко присвистнул и продолжил пиздеть.Все остались живы вобщем. Не знаю, што за нервные центры в кошачьей голове поразил удар африканского Розеллы, но облазить после этого инцидента Дуся перестала. Зато начала жрать свое гавно, наводя ужас надомочадцев.